~
если хочешь любить меня
соблазнись этим дождем
и мокрым голым вонзи в меня нож
чтобы легче стало дышать
если ты просто желаешь меня
полюби кого-то еще
чтобы проще было жить
представь что любовь та самая мерзкая боль
про которую все говорят перед сном
перед тем как трахнуть тебя
и сбежать к кому-то еще

если не хочешь любить
просто спи со мной в дождь
если не хочешь желать
сделай в моих легких окно
если не хочешь жить
всегда найдется...

~
моя любовь грязный и промокший скиталец
нахохлившаяся луна в пустом небе
твои руки передали нет моим словам
я все же кинул их нелепо мячиком
мимо ворот на снежном поле твоих глаз

твои глаза сейчас закрыты чтобы сохранить пламя
все три рыдают вгрызаясь в перья медленной подушки
есть надежда спастись в чужом огне
но тело рассыпается в стеклянный снег
что тает в яде нервной тебя

тебя мне не хватает даже украдкой
я не надышусь твоей послушной кожей
она изломанной фольгой обволакивает душу
и творит из неё жестяную коробку
в которой всё превращается в пустой звон

жёсткой сеткой кажется путь
что пройден так жадно и упрямо
стоишь ровно в центре и кажется
что ты везде во всех местах сразу
но ты не бываешь ни в одном из них

я знаю своё место но никто там не видел
пьяную муть или радость объедания телами
я хожу по кругу жуткий цепной пёс
голодный с большими волчьими глазами
смотрящими на твое сладкое мясо

я буду первым из приглашённых в полумрак
буду черпать силы из полуразрушенных теней
они затягивают в дикую пляску пустоты
и так хочется перебеситься раздавить в себе себя
впустить тебя вместе с шатким светом зеркал

всё кружится или это голова гудит мелкими перебежками
от конца к дверному замку и снова падать
рука тянется к выключателю
хочется вырубить все тени в доме
слишком громко топают стулья со шкафами

но ты не слышишь ты занята телефонными проводами
я люблю их рвать как паутину-мухоловку
кто-нибудь один спасется
тебе безразлично. ты просто электрик который всё лечит
наверное, моя болезнь распространяется быстрее чем голос в трубке

я все могу бредить жить долго но тебе нужно мне не доступное
угрюмое признание самоубийц, что охотились на тебя на пару со смертью

quidquid luce fuit tenebris agit

~
я чувствую тебя тысячью люблю
я всеми чувствами слепа
я вижу красное пятно на месте
где в глазах твоих лишь боль
в них убиваюсь я безумным розовым китом
глотая глубины следы
и бьются в венах вопли снов
взрыв сине-белой темноты
кошмары, прогулявшие всю ночь
в одну пастель со мной бегут
вниз падать на перегонки
не приземляясь никогда.....

~
когда уйду я мертвой
в свою крепость из детства
я стану вспоминать лишь повод
что долго не давал уйти спокойно
а может, память мне откажет
сказав, что слишком часто пропадала
и что второй такой причины
не хватит, чтобы вновь воскреснуть
когда уйду я, мне понятно станет
что слишком многого хотела
что слишком слабое держало
на нитке тонкой. не под силу...

~
в моих жилах течет апельсиновый сок.
в ней бежит красный гренальдин.
похоже. ее принесло из другой жизни.
и бесполезно пересчитывать измерения. в которых она существует.
расставить бы тысячу ловушек на ее губы.
такая странная охота. и капканы по пальцам.
три диких алых пятна. колющих невозможных.
сжимаю их меж ладоней. такая тонкая боль.
обожаю думать. думать. зацепившись за что-нибудь яркое глазами.
словно боюсь свалиться с нагромождений черно-белых мыслей.
нежная. нет. скорее отвязная от силы разрушающей.
без зла - агрессивная. словно мячик штурмующий.
бьет. пока не попадет и не проникнет под кожу стервозены.
наверное. падаю. долго-долго. как во снах. приземляясь мучительно.
никогда не достигну её дна. интересно. сколько там
лежит таких. как я. в стране чудес приготовленных.
друзья на грани - стоящее определение. единственно существующее.
сумасшедшая. отрицаю все. что было со мной так долго назад...

~
когда все стены вместе со светом ушли на поиски смерти, с неба спустились белые существа. им не нужно было много времени. пространством для них оказались мы сами. увидев тебя, белые существа захлопали в ладоши - твоя кожа показалась им зеркалом, в котором отражались их белые зубы. они оставляли на твоем теле разводы так, что после смерти оно напоминало бескровный мрамор, из которого некогда делали античные статуи. прислонившись двумя животами друг к другу, мы лежали, но видеть мог только я. белые существа танцевали в твоих глазах, терлись своими шкурами о твою душу. ее электричество щекотало им глотки и веселило - их ртам не хватало поглотить весь мир, они претендовали на смерть и все ее окрестности.

белые существа улыбались мне. не от того, что все чудовища вокруг меня – родные. нет. просто я вот уже несколько часов заходился в хохоте над твоим телом, обратившемся в белую плиту сжатого страха. я лежал на тебе черным и теплым крестом, пожирая снег, будто твои белые кости. снег хрустел, конечно, но как-то слишком изнеженно. он не причинял мне боли и не приносил удовлетворения. я пытался ворваться тебе под кожу, заползти и вырвать из тебя всех белых существ. но я забыл, что есть ты в их массе.

пристегнув обратно к руке пальцы, я понял, насколько больно быть камнем среди чудовищ и как тяжело быть тем, в кого никто не смотрит. а еще от чего-то улыбнулся шныряющим около меня белым существам и сломал себе шею, будто их отражение на твоей поверхности. этот путь к тебе из подсознанья будет слишком долгим.

~

мир равен богу, но бог куда выше и несговорчивее этого слова. так, ровняясь существу, и я не существую сам – миризм. наши лица – кукольная энергия, сползающая гусеницей с каждой пустеющей и растерзанной ветки. тем не менее, мы сами много меньше всего нами съеденного. сердце, черная адская дыра, втягивает все, что попадает нам в души. непереносимая плотность, будто весь земной шар сжался до размеров куриного яйца. видишь, как тянет вниз, когда оно вновь тяжелеет чем-то новым? сейчас мы оба падаем на руки равного миру: тебе конечно же достанется правая, да и левой он не сможет не обнять твое тело. а меня изнасилует падение отзвуками боли. тяжелая земляная пасть передавит все кости и пустит по гортани в желудок, декорацию тренировочного гроба, в котором любовь уже во всю пускает соки, переваривая человеческое мясо. пищеварительный круг антиприроды затягивает звенья и точкой входит в мое несущество одним сплошным и животворным залпом «нет».
а ты?
ты все еще в руках бога

~
расскажи мне, как дышит твое сердце. ощущение такое, будто упал с тридесятой крыши. передалось ли это тебе? только звуком. многоэтажный стук до самого асфальта. а бог сидит на небе и не умеет падать, поэтому он нигде не бывает. а говорите – всемогущ. в каждом своем путешествии я разбиваюсь насмерть. это уже совсем нестрашная привычка – развиваться.
игры сложнее правил, люди устают их читать уже к середине. оттого столько загадок – развлекательный уход от простого чтения жизни, как она есть. мир правит любовь. господин редактор перечеркнул все строчки и отказал в печати. чем же ты пишешь, раз твои слова в воздухе он и спичкой сжечь не может?

~
разведу раствор осени в стакане, брошу кислый лимон солнца и выпью залпом. чтобы не болеть. спрятать бы теперь существо вопроса под стол, оно мне вечно мешает. творит в голове беспорядки, а я так люблю тишину. слова открывают мне свои души, только когда она наливает нам выпить. внутри компьютера – пряник. и так через раз. порою мне кажется, что он вот-вот ударит меня своим глазурным боком и прикажет плясать. ноги бы и сами рады оторваться от земли и пуститься на поиски головы. но их свело с ума. нужно, чтобы приказали. насекомое существительное вползает и хочет глаголить до селе прятавшуюся истину. сроки пришли и закрыли все двери. ты готов пережить этот кризис? а войну? на деревьях зреют флаги. красные, желтые и полукровки. они срываются с башен стволов. пли! были такие дни, когда неряшливо и некрасиво свобода побиралась на пороге меня. был такой я, когда сидел совсем один, запертый в стены. я умел читать лишь цифры этажей в лифте и не знал, что такое бесконечность высоты. мне холодно из-за раскрытых фонарей на рубашке улиц. хочется домой, где ты ждешь свои сны.

~
однажды тебе удастся поймать себя, как муху, и приучить. ты поймешь, что каждый вечер прогуливается весна, мимо озябших окон, мимо не смотрящей в них тебя. она смеется над ничего не видящими нами то легким дождем, то ветром, а то и вовсе белыми мышами.

разгоряченный череп солнца вот-вот будет раздавлен сумерками ночных пакетов, где все включено. на доме мимореальная доска объявлений «я тут», прибитая опти-мистическим смехом ангелоязычных людей.

зачем тебе такой взгляд, я не знаю. твой состав я изучал сотни раз, но так и не сумел найти в нем запекшиеся на ладонях линии смерти. вполне вероятно, что ты не умрешь никогда.

да что там мысли, вся голова напролет. наша планета села на мель в то время, когда остальные вылезали из орбит глазами.
и мы остались

~
мысли, теряющие сознание, мне особенно милы. я люблю говорить о том, что слишком слабо и погибнет, если о нем промолчать. подбирая теплые комочки слов, ты снимаешь с них важность, будто они неживые и пустые болванки, кои можно заполнить каким угодно смыслом, недолговечным и зыбким. все по закону, не жалко. дела важны, конечно. я следую этой моде: думать и делать, не проронив ни звука. я ноль, обтекаемый и вечный. можно множить, но получается всегда одно и то же. не будет ни палочки-выручалочки, ни сложных комбинаций. я бы совсем пропал, если бы не темнота на фоне. если бы не желание ставить на себе крест. подели меня на все свои слова, сделай второстепенным участником результата. используй этот шанс, пока фон не сделался мною, пока я не стал звеном черноты.

я был словом, мечтавшим двигаться со скоростью мысли. фразы спокойно одолевали пропасти скоростей (с)

~
мне необходим самоконтроль. буду учиться ему у деревьев. как только осень, они устало скидывают с себя лишнее и без эмоций кивают в такт ветру. деревья не забывают подчиняться, забивая собственное «я» куда-то в корень, где уже и нет никого, одни металлические жилы, проводящие высокие вольты со стоном и скрипом так, чтобы всем было слышно и чувствовалась боль. быть может, моя голова набита многими вещами, не в пример деревьям, без пустот и насекомых. я сам насеком и питаюсь собою. кольца и змеи. тысячи сечений выдают возраст первому срубившему. ночью, когда так тихо, что и жизни не разобрать, хочется светиться под одеялом, новым одержимым рваться куда-то и заблудиться. но чтобы обязательно проснуться в том же месте, где приснился выход. нужно только дождаться, когда мир моргнет снова и не успеет заметить, как мы исчезли.

~
я испытываю какую-то странную нежность - это ни на что не похоже. я окружаюсь сам в свои переживания, в свои несметные полчища мыслей об удушающем свойстве влюбленности в небо. стены, будто одно сплошное зеркало, меня видят и улыбаются, чуть сливаясь цветами с потолком и полом. и так я понимаю, зачем хожу вдоль них столь долго и упорно без дверей и окон, щурясь по поверхности глазами, полными тоски и недоумения. все просто. взаперти сохраннее держать - не столь надежно было бы для них пустить меня на волю. рвать стены то же, что сломать все ребра и в смерть нырнуть, как будто на свободу выбросили сердце. отныне и всегда бреду в застенках, не умирая никогда.

---
и душно, и хочется вниз или вверх
не важно, куда ты уйдешь
а я буду трепетный розовый червь
креветка, омар или вошь (с)

~
мальчик с глазами колибри, будь внимательней и запомни планету земля. по-настоящему. как будто жил на ней все свои миллиарды жизней, не вырываясь за круг самсары. смотри на ее женщин, моря и деревья, читай свои мысли каждый день и люби умирать ночью. было время, когда в своей душе ты и слова не мог разобрать. никто не заботился о том, чтобы буквы распространялись в ней за пределы строк и ползли очень важно по обведенным им дорогам. каждой черточке полагался свой круг, орнамент и вязь. будто псы на цепи, голодные они злились и рычали на чей-то смысл. и ты по-прежнему зол, и никого не любишь, но уже не столь одинок. ты веришь, что вдвоем можно достичь многого и что, если делиться с кем-то силой, ее станет втрое больше. вокруг тебя висят мертвые якоря, на каждом по сломленному чувству, но никто тебя не держит. все самое страшное охотится на тебя, чтобы ты смог убежать отсюда. быстрее.

~
церковь медленного развертывания ирреальности в желтом автобусе. этот спуск по дороге домой будет вечен. да, все верно - мы ничего не пропустили, просто слишком тихий ход. мысли бегают без памяти, влюбленные в потенциалы. маятники парами воюют по болевым точкам - я им потребительски нужен. а ты такая. ты всем нравишься - это только я нагоняю пустоту. грусть или печаль. нет, скучнее тоска, впечатанная в знамя конца сказочкам. я чувствую зоркое одиночество, всматривающееся мне в глаза томным чудовищем. оно слишком лениво, чтобы загрызть меня насмерть, но достаточно самодовольно, чтобы следить за мной вечно

~
мир закрытых дверей снова улыбнулся:

ты хочешь уподобиться слабому воровскому племени, что не в силах идти по прямым дорогам на виду, расплачиваясь за каждый сделанный шаг? нет, ты не пройдешь здесь еще не время. тебе понадобится ремень и упругая кожа. и не забудь про билеты


трипет

мы поплывем на корабле, именуемым «пол ада». где-то будет тонуть вторая половинка. эллинские орлы обрушаться на головы веслами, а ниже пояса змея кольцами и, кажется, мы обручены ядовитыми языками. ругань и пляска стерильных дам. их не испачкать, они только хотят, но не дальше. они прошепчут свое «до свидания» белыми платками, простынями для мух, и громко взглотнут, будто собаки на площади риверы. а мы тронемся на поиски островов и новых горизонтов, я обязательно найду в тебе все это. в моем сознании разрослась паутина, тебе нужно только попасться мне на глаза

~
мне бы хотелось быть на несколько сентябрей старше или мудрее на несколько книг. но разве можно узнать, где здесь предел. вся твоя жизнь прошла мимо меня, и не зацепиться за последние дни отчаяния и нестерпимого желания быть рядом.
я такой сумасшедший, а ты?
увидеть страх тебя потерять.
заплатить ему терпением и выдержкой. тшшш, он уже согласен выменять тебя на мои глаза и руки. страх говорит, что всегда хотел иметь такие.

когда человек испытывает сильные боли, добрый доктор прописывает ему болеутоляющее. но это лишь фикция, временная иллюзия того, что боль уходит. я поборол эту тягу, жить как все, свободным от боли. я люблю свою боль. моя боль – это ты. я могу принимать и дальше других людей, словно волшебные таблетки, но я не хочу так больше.

~
шар показывает свои острые углы и превращается в стилизованный под меня нож. заточенные по акульи зубья слов улыбаются мне особенно блаженно. поделись со мной, что такое абсолютная открытость пустоты и отчего же мне видятся лишь замки с закрытыми ртами?
шум имеет одно преимущество. в нем пропадают слова (с)
уплывший хищник был сыт и не стал травить меня. он ушел в свое море слов, не выделив ни одной из мыслей.

я был долго один и много думал. ты толкуешь мою жизнь, а не сны – вот в чем отгадка. я вижу дерево – чтобы это могло значить? встречаю тебя – уже сложнее понять. верно? не стоит угадывать или идти на ощупь - мы оба не правы, что столь далеки друг от друга.

когда-то тень ответила полутени, что зависимость непрерывна. без тебя я и вовсе перестану быть свободным и подчинюсь всему, что окружает. принеси мне другое сердце. более твердое снаружи, но податливое внутри. мне будет чем забивать гвозди в свою голову. на них я повешу картины, и для глаз найдется работа. дай мне лампу, чтобы я смог все это увидеть. электричество, токи приводят в движение свет и меня, следующего за светом.

это не призыв, лишь конструкция моих желаний. ты – это каркас для материала, в котором никто не нуждается. все мои мечты бесполезны для кого-то иного. я упиваюсь тем, что никто не мешает нам обрастать стенами.