Елена Сыромятникова

ПИСЬМА ЧУДОВИЩА

Алине

1.
Ты, как жеребёнок,
губами жуёшь мое ухо,
и я улыбаюсь,
от страха зажмурив глаза:
«А хватит ли духа?..»
И в горле – до колкости сухо.
Но вечности стоят
в объятьях твоих полчаса.
Твой запах пьянит,
как заложника мысль о побеге.
И я не трезвей
утонувшего в пиве жука.
Озимое сердце,
оттаяв, пускает побеги…
Вот истина Божья –
как собственный локоть, близка, –
но я не хочу
отделения зёрен от плевел,
я вовсе не Тот,
Кто перстом рисовал на песке.

…Темно.
И так тихо,
что слышно, как падает пепел
с твоей сигареты,
дрожащей в шершавой руке.

2.
За нашими окнами слышатся взрывы и выстрелы.
С черёмух и яблонь летит, осыпается цвет.
И солнечный свет серебрит твои волосы искрами,
Как будто ни страха, ни смерти, ни времени – нет.
Земля же – желта от бесчисленных брызг одуванчиков,
И в окна, раскрытые настежь, летят комары,
Звеня голосами ещё не испорченных мальчиков
Над нашей постелью, измятой в азарте игры…
Наверное, птиц беспокоит стрельба бесконечная,
Наверно, мешает в их гнездах растить им птенцов.
Мы, люди, – привычные: войны – явление вечное…
Да и до того ль нам сегодня, в конце-то концов.
А вот комары – это да, не заметить попробуй их.
Садятся и пьют твою сладкую тёплую кровь.
Но я их, мерзавцев, в полёте ладонями хлопаю,
Из жадных раздувшихся брюшек спасая любовь.
За нашими окнами нежно-зелёное, майское
Шуршит, шелестит, набирается жизненных сил.

…У нас их – полно. Мы любовью с тобой занимаемся,
И, как полагается, счастливы в этой связи.

3.
Когда твоя женщина спит
Под тёплым цветным одеялом,
И ротик её приоткрыт,
И ты понимаешь, как мало
Действительно нужно тебе,
Чтоб жизнь не казалась ошибкой –
Пушинки на верхней губе,
Чуть тронутой сонной улыбкой, –
Ты, возле кровати забыв
Бокал с остывающим чаем
И двери бесшумно прикрыв,
Ложишься и свет выключаешь.

А в сердце неспящем – светло,
Оно истекает стихами.
Ты чувствуешь рядом тепло
И слышишь родное дыханье.
…И что это, если не быт?
Но, Боже, как это не мало –
Когда твоя женщина спит
С тобой под одним одеялом!

4.
То ли ветер полощет забытое кем-то бельё
На верёвке, натянутой между реальным и мнимым,
То ли крыльями хлопает бешеное вороньё
Над уснувшим в траве придорожной седым пилигримом.

Я не знаю дорог, что к тебе не вели б на порог.
Я не знаю ветров, не ужившихся в нотной тетради.
Если это – порок, за него да простит меня Бог.
Ты ж – люби, Бога ради.

5.
Если бы я
опять могла плакать,
как некогда в детстве,
я бы могла оставаться живой,
жить по соседству.
Но я теперь плачу
только от музыки или стихов.
Катарсис – это эстетство.
А вой,
что давит меня изнутри,
не умея прорваться наружу, —
он просто раздавит мне душу,
смешав её с грязной травой…

И вот я смотрю на дырявый мир
через сито из конского волоса…
У меня больше нет голоса…
Или есть,
но он – твой.

6.
Ты сидишь на кровати,
как Будда,
как маленький Будда,
как Будда с гитарой.

Я, как все, стану старой
потом, а покуда,
а пока ты играешь...
Ты же всё понимаешь –
я, как все, больше не буду
когда-нибудь. Неизбежно.
Мне страшно, конечно…
Хотя – уже меньше:
глаза всех тех женщин,
кого я когда-то любила,
глядят на меня из-под одной чёлки,
принадлежащей некой упрямой девчонке,
меня называющей «милой»
и ещё – «чудовищем»,
за то, что её – приручила
так, как никто ещё…
Глаза всех тех женщин,
кого никогда не забуду,
глядят на меня, занавешены
светлою прядкой.

Ты сидишь на кровати,
как Будда,
как маленький Будда,
как Будда с тетрадкой.

Неумение понять, что каждый
принадлежит только себе,
объясняется нежеланием
мириться со своим одиночеством.
Когда чего-то искренне хочется,
можно просто забыть о судьбе
и не верить в пророчества,
даже,
если речь в них совсем не о том.
Ты – та же,
что и прежде, что будешь потом.
А как же!
Ведь когда что-то хочешь забыть,
забивая дверь в своё прошлое
крест-накрест прелыми досками –
то ночами грызёшь свои простыни,
чтобы только во сне не завыть
дворняжкой, хозяином брошенной.
Как быть?

Стремительность темпов сближения
вызывает в душе раздражение
каждой струны,
считавшейся напрочь расстроенной,
но нашей вины,
а тем паче заслуги, что жизнь так устроена, –
нет…

А ты – ты сидишь на кровати,
как бронзовый Будда.
…Как маленький Будда,
уже не умеющий плакать.

7.
Сколько можно
ходить из угла в угол,
забывая даже считать шаги,
пересаживать с места на место
парализованных кукол,
перекладывать с полки на полку
мятые пиджаки!..
Лень,
мешающая даже убить осу,
борется с желанием
перебить к чертям всю посуду.
Черти с ладоней
горящую кожу грызут,
поют аллилуйю
нейродермитному зуду…

Время застряло
в пружинках и мелких детальках…
В замершем сердце
свернувшейся крови руда.
Небо цвета изношенного асфальта.
И дождь,
который не кончится никогда.

8.
Я пью мятный чай в летний полдень на даче
и слышу, как небо смеётся и плачет
почище любой истерички
и как голосят электрички.
И счётчик сверчит, как большая цикада,
и пара сорок виртуозным стоккато
сородичей кличут в теплицу,
где сухо и можно укрыться
от капель, что бьют по натянутой плёнке –
то чаще, то реже, то глухо, то звонко
и на унавоженных грядках
там живности всякой порядком.
Но весь этот шум не тревожит покоя.
И я понимаю, что это такое –
и я сознаюсь в своем бегстве,
но сердце – беспечно, как в детстве.

И вот уже дождь не колотит по крыше,
а небо не стало ни ниже, ни выше,
не стало ни ближе, ни дальше,
и нет в нём ни правды, ни фальши.
И как в моём сердце ни пели печали –
Все так и осталось, как было в начале:
сильней в жизни грозы иль тише,
а ты мне — ни дальше, ни ближе.

И ты можешь думать, что небо — взорвётся,
что пеной полезет слюна из колодца,
и нам не достичь Арарата,
а ты в этом всём виновата.
Но всё так же просто и в нас, как в природе –
магнитные бури иль что-то там вроде,
и всё, что с тобой происходит –
сродни этой странной погоде.

…А я всё на кухне сижу с сигаретой,
любовью и маленькой плиткой согрета.
Вот небо опять потемнело,
и это – житейское дело.

9.
А время не лечит,
Нет, время – калечит,
Лишь кто-то, кто плачет,
И ждёт с тобой встречи,
И помнит тебя – другим,
Глаза отведет,
Будто в чем-то повинен,
Прервёт твою исповедь
Наполовине
И молча простит долги.
Время – не врач.
Время – палач.
Поздно, не плачь.
Ты ничего не изменишь.

А время – идет,
Нет, время – бежит,
Лишь кто-то, кто пьёт,
Молчит и дрожит,
И больше не может – врозь,
Прикроет глаза
Плёнкой век покрасневших
И тихо умрёт, будто
Стало полегче –
Перед тем улыбнётся вскользь.

Время – не тятя,
Оно – хищный тать.
Поздно кричать,
И поздно даже – молчать…

Ты ничего не изменишь…

Жизнь прошла, как по нотам.

10.

"Но терпи, терпи: слишком далеко все зашло"
Сафо

"После употребленья помой за собой плаху!" –
Последнее правило личной гигиены...
Любовь-нежность проигрывает Любви-страху,
Как газовая конфорка – протуберанцам Геенны.

Я тебя никому... никуда... никогда не брошу.
Дьявол – глиняный колосс на ножках ватных.
Я, как спятившая змея, меняю за кожей кожу,
Как-будто хочу научиться быть адекватной.

Очень страшно легко говорить: "Не бойся",
Очень горько уметь лишь давать советы...
Помоги мне, Матерь Божья, Святая троица
И святые все, и ангелы, и психотерапевты!

Я так долго тебя.. я тебя – навсегда... ты слышишь?
Ты – мне веришь? Ну ты-то хоть мне...
Ясно.
Я ору в тишину, надорвавшись криком до грыжи.
Только кто меня слышит под сотней моих масок.

Господи Боже, да я готова вывернуться наизнанку,
Будто какая гидра лабораторная!

...А на помосте, крытом гнилою дранкою,
Ржавым гвоздём нацарапано слово заборное.

11.

"Я не прошу ни мудрости, ни силы.
О, только дайте греться у огня!"
А.Ахматова

Пальцы ногтями врастают в ладонь,
Зубов не разжать и ножом.
Холодно мне и не греет огонь,
Что горит в очаге чужом.

И сколько ещё бесконечных дней
Мне Бога мольбой донимать?
Что же мне делать, чтоб стать сильней,
Где взять силы тебя сломать?

После победы драконом не став –
Невозможно дракона убить...
Где же взять мудрости, чтобы сломав,
Суметь тебя не разлюбить?

12.
Нет тебя рядом,
И осень не радует взгляда.
Золотом сыплет
Сентябрь-фальшивомонетчик.
Я избегаю тебя.
Я так жду нашей встречи.
Как это странно –
Тебя сейчас нет со мной рядом.

В ясное небо,
Туда, где парящие птицы,
Сердце,
Как шарик, наполненный гелием,
Рвалось,
Но, зацепившись за голые ветки, –
Взорвалось
И на верхушке
Повисло нелепой тряпицей.

Проклята грань
меж неволей любви и свободой.
Как нам ужиться на ней,
как на лезвии бритвы?..
Сердце забыло,
что есть неразбитые ритмы –
то заколотится,
то замолчит отчего-то.

Каждый звонок,
каждый стук,
каждый шорох за дверью –
мука,
сильнее которой не создали боги.
"Господи, пусть –
я открою, а там, на пороге..."

Ключ повернёшь,
Там – сосед заявился за дрелью...

17-18.09.01

13.

"Ты идешь к женщине? Не забудь прихватить плетку".
Ф.Ницше "Так говорил Заратустра"

То ли сердца скрип,
То ли скрипки визг.
Виски литра три,
стрижку под "зеро" –
всё равно, мой бог,
Бог с тобой, крепись.
Писем мне?.. Не шли –
слишком тяжело.
Те же ложь и боль,
больше ничего.
Вот и всех делов.
Love is buble gum.
Публику смешить.
Шить фату "как в "Vogue".
Мокрые глаза
закрывать.
Фольгу,
губкой протерев,
перевить кольцом.
Сомневаться в снах.
Находить в них смысл.
С мыслью о тебе,
с бешеным лицом
псом больным скулить,
злиться, губы грызть.
Истина – в вине.
Не в твоей, – в моей.
Ей же ей, мой бог,
Ох, как ты права.
Правильно сказал
Заратустра...
Пей,
бей её сильней:
ей нужны слова,
словно само зло,
словно свист бичей,
чей-нибудь смешок,
шок, адреналин.
Линия любви –
высохший ручей.

…Лучше ничего,
чем вот так, Алин.
Иней на губах.
Бах. Орган. Печаль.
Жаль тебя, дитя –
тяжек этот крест.
...Есть ещё одно,
но к чему сейчас
частности...
Бывай,
бывшая. Не здесь...
Десять лет спустя
стянутся края.
Я ещё – твоя.
Но уже – прощай.

21-23.09.01

14.
Отключен фонтан
и все листья уже облетели...
Как не было
лета, тебя, обещанья, мечты...
Со дня нашей встречи последней
проходят недели.
И каждый мой выдох – "люблю",
каждый вдох – это "ты".

..Сегодня пойду
на свиданье с красивой девицей.
И буду сидеть с ней в кафе,
и смотреть ей в глаза,
И думать, что, может быть,
всё это мне только снится,
и можно проснуться,
и можно вернуться назад.

15.
"boys don't cry"

Пустые слова, голова как в тисках.
Надежда – мираж в раскалённых песках
души, превращённой в пустыню.
Ты думаешь, ЭТО – остынет?

Слово "люблю" – звон последних двух капель воды.
Слово "прощай" – хруст песка под ногами судьбы.
Слово "прости" – завыванье поющих песков.
Слово "уйди" – кровь стучится в провалах висков.

Жизнь оказалась длинней,
чем того бы хотелось.
Богу – видней.
Может, это проверка на зрелость.

Я и не знал,
Что есть жизнь после слов "уходи,
я тебя разлюбила"...
Осиновый кол в груди.

И смысл потерявшее слово "потом".
А всё, что осталось мне – память о том,
О том, как я был тебе предан,
О том, как я был тобой предан.

1.10.01

16.
На землю сыплется дроблёный белый рис,
И латы обмораживают тело.
Ты шепчешь мне: «Прости, я не хотела»
И опускаешь тонкий палец вниз.
Копьё пробьёт броню и – под сосок,
Пародией на стрелы Купидона.
Я улыбнусь улыбкой побеждённой
И лягу на заснеженный песок.
Любовь моя, ведь это – не любовь!
Дешёвенький любительский театр.
…Я умираю, будто гладиатор.
Брусничный сок свернулся, будто кровь.

17.
Я хожу по местам, где мы были с тобою вдвоем.
Мои губы и пальцы в спелой горчайшей калине.
Я – знаю вкус твоей крови. Это – моё.
Память никто у меня никогда не отнимет.

18.

"И обезголосевшая Сафо
Плачет, как последняя швея…"
М.Цветаева

Мне больше не нужно
искать оправданий
своей немоте,
Рукой непослушной
царапать в тетради
слова отпущенья.
Дойдя до предела
возможных страданий
мы стали не те.
И я очерствела
в бессмысленной трате
запасов терпенья.

Но все ж отпускаю
твои прегрешенья
с тобой заодно.
Без сил опускаю
державшие своды
затекшие плечи.
Я – кариатида.
Я – вижу крушенье.
На самое дно,
Как тень Атлантиды,
надежда уходит.
…И мне почти легче.

19.
Завтра не будет надежды и веры,
А будет одна любовь.
Попытки вписаться в чужие размеры
Не стоят уже трудов.
Завтра не будет смятенья и чуда,
А будет одна тоска.
По тёмному саду крадётся Иуда
До ближнего блокпоста.
Завтра не будет "не знаю" и "позже",
А будет одно "прощай".
Сейчас кто-то в банк под процент положит
Серебренники "на чай".
А "завтра" – не будет.

PS:

Я слишком устала
тебя ненавидеть, любить, презирать
за твое упоение страхом
и жажду боли.
Еще немного –
И я сумею дать себе волю.
Еще чуть-чуть –
И можно не умирать.
И можно жить –
Есть и пить,
Просыпаться и спать,
Ходить ногами и шевелить мозгами.
И рисовать себя в чёрно-белой гамме.
Кропать стишки и горя себе не знать.

А память стечёт по годам,
Как плевок по стеклу.
И сердце уснет,
Как наказанный мальчик в углу.

«Теперь никогда, теперь никогда
К тебе не вернусь обратно»
Сафо

~
Как таракан,
что лежит кверху брюшком и дрыгает лапками,
Как каракурт,
по головогрудь сожранный своею самкою,
Как мотылёк
у энтомолога под сачком,
Как червячок,
насквозь прошитый крючком,

Я говорю себе: «Ничего, прорвёмся!»

2001, октябрь

~
Мне ненавистна ложь. Но я не в силах
Жить правдой, от которой горько пью.
И я всем вру, что я давно забыла
Любовь мою и даже смерть мою.

Я говорю, что мне уже не страшно
Встречать её случайно или нет.
Но строки её песен плетью влажной
Ложатся на меня по всей длине
С оттяжкой. И, как будто мало боли,–
Ещё, ещё и так без счёту раз.
А я сжигаю душу пергидролем,
Чтоб светлою была она для вас.

2001, декабрь

~
Я купила свободу ценой ежедневных страданий,
Одиночества, мук ностальгии и чувства вины.
Я – должница судьбы и обложена вечною данью
За одно только право не гнуть перед нею спины.
За душой – ничего, кроме пары удавшихся строчек.
Впереди лишь дорога, и прошлое – путаный путь,
Полный полных разрывов, проклятий, смертей и пророчеств,
Полный выстрелов в спину и копий, пронзающих грудь.

Лишь Господь промывает мне раны солёной водою
И широкой ладонью мне застит оконный проём.
И когда входит в плоть твоих слов остриё золотое –
Вновь я рада тому, что мы больше не будем вдвоём.

Как же сильно глаза обморожены солнечным светом!
Как же горек во чреве столь сладкий в устах твоих мёд!
Но за право не знать и не думать ни с кем ты, ни где ты –
Это, право, не плата. Кто был с тобой близок – поймёт.

…Что ты знаешь о боли…

КАМЕРТОН

Жене

1.
СОВЕСТЬ

Скорость…
Сердце стучит бешено…
Пустынная автострада
И зеркало заднего вида…
Твои нервы уже на грани…
Колкость
Правды в глазах… Женщина,
Которая с тобой рядом,
Безмолвно простит обиду,
Чтоб словами твою не ранить
Гордость…
(Подь они все к лешему
С моралью своей вкупе!
Достали до почечных колик!)
…А ведь только одно и важно:
Совесть —
Это глаза женщины,
Которая тебя любит.
Сумеешь смотреть в них без боли,
И уже ничего не страшно.

16.01.02

2.
ЖЕНА

Её рыжие кудри щекочут лицо мне,
Когда она спит на моём плече.
Я тихо лежу и пытаюсь вспомнить,
С чего началась наша жизнь. Зачем?
Да просто забавно, как порой глупый случай
Становится точкой отсчёта лет...
Она спит и невнятно, как птах-неразлучник,
Бормочет во сне, зарываясь в плед.

8.09.02

3.
КАМЕРТОН

Он ищет тебя,
Да, как видно, не в тех городах.
Там двери скрипят:
"Она не входила сюда",
Там шины шуршат:
"Мы знаем дорогу к ней"...
Там тлеет душа
На углях бесплодных дней.

В тот город, где ты,
Нет въезда глухим глупцам.
Здесь стелят цветы
Под лапы дворовым псам.
Здесь ветер звенит
Серебряной третьей струной.
Здесь ночи, как дни,
И ты будешь вечно со мной.

...Он думает, имя твоё —
Только складка у рта.
Он думает, "с ним" и "вдвоём"
Есть "предел" и "черта".
А мы — как две птицы,
Что свили одно гнездо.
Нам сладко в нём спится,
И небо над ним — чисто.
И дело не в том,
О чём моё сердце поёт —
Я лишь камертон,
Звенящий во имя твоё.

8.09.02

ОКНО НАПРОТИВ

В окне напротив каждый день — старик,
Он смотрит, опершись на подоконник,
В чьих это окнах поздно свет горит,
Куда холодный ветер листья гонит.
Я думаю, он просто не привык,
Что жизнь теперь всегда проходит мимо.
Дома наши стоят почти впритык,
И эта пропасть непреодолима.
Он знает, кто пришёл, и кто ушёл
(А, может, и куда — кто его знает!),
И у кого богат иль скуден стол,
И что вчера сидела ночь без сна я.
Он видит, как я, прыгая, бью мух,
И, как я, сидя в кресле, бью баклуши,
И как читаю сыну на ночь вслух,
И что я подаю жене на ужин...
И тут мне так обидно за него —
Ведь он всё ждёт — где мужики, где пьянки?!
...Увы, не оценить ему того,
Что здесь живут живые лесбиянки.
Такое слово где-то он читал,
Но думал, это — женщина-лесничий.
Нет, ум его тугим ещё не стал,
Он — в рамках жизни прежней ограничен.
Мне жаль его, какой тут разговор,
Я знаю, что за жизнь в четырёх стенах.
И я, пожалуй, не задёрну штор
И что-нибудь красивое надену,
На кухне тоже сяду у окна
Читать журнал, покусывая пончик...
А через полчаса придёт жена,
И — извиняй, дедуль, — сеанс окончен.

10.10.02

4.
Мой ангел скандалов,
мой демон покоя,
усталая муза в домашней тельняшке,
сокровище, паче всех благ дорогое,
немой адвокат всех грехов моих тяжких,
прости мне, малыш, своё трудное счастье,
попробуй понять,
что другого — не будет...
Любовь — не стирающий прошлое ластик.
Мы так же глупы,
как все прочие люди.
Читали и Фрейда, и Эрика Бёрна,
строчили конспекты,
да что с того толку? —
мы перед собою сдаёмся позорно,
едва только ставятся книги на полку.

Не всё ли равно,
подсознанье иль боги
ведут нас по жизни,
как кукол послушных!
Приёмы одни
и довольно убоги,
но мы каждый раз
попадаем в ловушку.
И вместо того, чтоб сменить направленье,
опять проклинаем бессменные грабли...
Обидев любимых —
встаём на колени...
Сорвёмся —
и хлещем сердечные капли.

...Прости мне, родная, жестокость натуры,
попробуй поверить, что всё в твоих силах:
ты просто прости меня, глупую дуру,
а я — наперёд на всю жизнь всё простила.

2003, январь

5.
После дня суеты бесконечной,
Телефонных звонков и бумажек,
Проведя за компьютером вечер,
Засыпаешь, не сняв макияжа.

Говорят, спящий чувствует взгляды,
Только это, наверное, враки —
Я часами лежу с тобой рядом
И смотрю на тебя в полумраке.

Ты прекраснее спящей царевны,
Но тебя поцелуй не разбудит.
Я готова испытывать ревность
К днём тебя окружающим людям.

Вот и завтра — ты выйдешь из лифта,
Шубу сбросишь, горячее смечешь,
В долгих поисках нужного шрифта
Проведёшь за компьютером вечер,
На диван, взяв Пелевина в руки,
Отдохнуть на минутку приляжешь —
И уснёшь, не сняв свитер и брюки,
А не то что не сняв макияжа...

2003, январь

6.
Я хочу быть с тобой, когда падает с неба звезда;
Когда тёплые ветры приносят весну в города;
Когда цель достижима, и сбыточна наша мечта,
Когда всё впереди, когда ты ещё так молода.

Я хочу быть с тобой, когда мозг расплавляет жара,
Когда ночью прохладней, но спать не даёт мошкара;
Я хочу быть с тобой, когда, еле дожив до утра,
Ты увидишь, что дождь — тёплый дождь хлещет, как из ведра.

Я хочу быть с тобой, когда осень, и пар изо рта;
Жёлтый клен и горячее пламя рябины куста;
Когда птицы, крича, покидают родные места,
Чтоб успеть улететь до того, как придут холода.

…Я хочу быть с тобой, если в дверь постучится беда,
Даже если в груди будет колкое крошево льда.
…Даже если в пути нам придётся делить хлеб стыда, —
Я хочу быть с тобой, не таясь от людского суда.

…Я хочу быть с тобой, когда складки залягут у рта.
…Я хочу быть с тобой, когда сила уйдёт, как вода,
Когда сутки вдруг станут важнее, чем были года.
…Это значит, что я —
Я хочу быть с тобой навсегда.

7.10.03-1.11.03